Драбблик по (страшно сказать) "Баффи"

[Gostya-Olik]

Я не знаю, как так получилось, что я написала драббл по "Баффи". Видимо, это все-таки трава, которую, раз вкуривши, трудно бросить.

Название:
Пейринг: спаффи
Время действия: в середине 6-го сезона
Рейтинг: R
Жанр: PWP
Саммари: в ожидании Баффи Спайк размышляет.
От автора: меня все смущал один вопрос: почему Спайк ни разу не укусил Баффи. Он же мог ударить ее, значит, мог и укусить. Но нет, он стоически сидит на диете. Почему? Этот драбблик - попытка ответить на вопрос.

Ее смена заканчивается ровно в одиннадцать, и уже через полчаса она распахивает дверь в его склеп.

Незадолго до ее прихода он смешивает себе коктейль: свиная кровь и водка – один к одному. Выпивает залпом, морщась. От вкуса крови забитого животного его тошнит. Должен был привыкнуть за это время, но его до сих пор мутит от одного запаха. Донорская кровь – не лучшая альтернатива. Пресная, безвкусная… Хотя, может, такой и должна быть настоящая человеческая кровь? Возможно, разум играет с ним, подсовывая воспоминания о солоноватой, дурманящей жидкости? Спайк не помнит, как выглядела его последняя жертва? Когда в последний раз в его ладони тонули истеричные крики, в то время как его клыки пронзали чье-то горло? Как давно он совершал этот мучительный выбор: убить быстро – одним движением свернув шею, или пить медленно, чувствуя агонию угасающей жизни?

В последний раз, когда Спайк пил кровь из человеческого тела, ему не пришлось убивать. Это был подарок Друзиллы. Девушка была уже мертва, и он мог всадить в нее клыки, не опасаясь взрыва боли. Удивительно, сколько неприятностей может доставлять маленький кусочек пластика, насильно втиснутый в голову. Он – будто вирус, пожирающий Спайка изнутри, - лишает его возможности нормально питаться, нормально существовать, нормально думать, нормально чувствовать.

Спайк пил еще теплую, опьяняющую, чуть солоноватую кровь девушки, и ему казалось, что ничего вкуснее он в жизни не пробовал. После длительной диеты, эта обычная в общем-то девчонка была на вкус восхитительна. Словно целебный эликсир, пробуждающий истинную сущность, дающий силы, проясняющий разум. Спайк глухо рычал и сильнее вонзал клыки в шею жертвы. Ее сердце не билось, и ему приходилось буквально по капле высасывать кровь. Словно беззубому старому псу. Омерзительно. Спайк брезгливо откинул мертвое тело в сторону. Дру смотрела на него и улыбалась перепачканными в крови губами. Спайк улыбнулся ей в ответ, но уже тогда он знал, что ничего из этой затеи не выйдет. Его нельзя вылечить. Ни одно средство не поможет. Даже целебная кровь истребительницы. Потому что чип – это всего лишь катализатор, а настоящая отрава, поразившая его утерянную душу, – это истребительница. Он весь пропитался ею. И единственное, что могло ему помочь, что могло облегчить его участь – это кол. Осиновый кол прямиком в его небьющееся сердце. Но даже в такой малости истребительница отказала ему. Спайк был недостоин даже того, чтобы его распылить.

А потом все неожиданно изменилось. Дон – тот самый Ключ, который открыл его личную дверку, ведущую к истребительнице. День за днем они становились все ближе. Это был всего лишь суррогат, Спайк знал, что если бы не необходимость оберегать Дон, истребительница и близко бы к нему не подошла, но он предпочитал не думать об этом. Никто – ни один из ее друзей – не мог быть столь полезен для защиты Дон. Все они только говорили – бла-бла-бла, – но не могли ничего сделать. За исключением ведьмы, пожалуй. А он просто был рядом, дрался с ней плечом к плечу, защищал ее маленькую сестричку, наплевав на собственную безопасность, и наслаждался своим особым положением.
Н
о этого оказалось мало. Как всегда – недостаточно. Сколько раз в жизни он опаздывал на какие-то мгновение, упускал из виду самую малость, но никогда еще это не было настолько фатальным. Он всегда вывертывался, ускользал, пусть не достигая цели, но выживая. А в тот раз он выложился полностью, но этого все равно не успел...

Столетия, проведенные во тьме, научили Спайка ждать. Время не было его врагом. Он сдержал слово, был рядом, и дождался. Но, когда он заполучил истребительницу в свои объятия, этого оказалось чертовски мало.

Его размышления прерывает удар резко открывшейся двери о косяк. Его истребительница никогда не стучит. Проходит и, не снимая обуви, забирается на постель. И в душу его она так же пробралась – сапогами сминая любое сопротивление, которого и не было, впрочем…

Он зачарованно смотрит на нее, пока она скидывает одежду, сервируя себя на его простынях. Кушать подано, Спайк!

Он сам не понимает, как оказывается рядом. Под его руками горит ее голодное тело, и он жаждет обнять и поцеловать ее всю, дурея от того, что она не сторонится, а сама подставляется под его губы, жадно целуя в ответ.

Она вся пропахла ненатуральным мясом и растительным жиром, но тонкое вампирское обоняние способно отличить под этим амбре ее истинный запах. Аромат, сводящий его с ума. Спайк зарывается в ее волосы, чуть прикусывает мочку уха и скользит языком по шее, на мгновение замирая у пульсирующей жилки. Тут слышен запах ее крови. Чудесной крови истребительницы – пьянящей, исцеляющей, самой вкусной на свете. И он жаждет не только обладать истребительницей, но и выпить ее – всю до последней капли.

Он мог бы вспороть клыками ее горло, такое беззащитное в минуты страсти, и захлебнуться ее кровью. Он мог бы аккуратно прокусить и сделать всего пару глотков. Он мог бы, и голова не взорвалась бы болью, потому что его истребительница – особенная. Он мог бы, но он даже не пытается. Лишь целует бешено бьющуюся артерию, проводит по ней языком и скользит ниже и ниже, заставляя истребительницу стонать и срывающимся шепотом повторять его имя. Потому что право на кровь истребительницы имеет только ее победитель.