Даже для порно нужна бета, если автор без ошибок писать не умеет(c)
Эту историю я писала для Кати. Правда, ей больше понравилась "Обыкновенная история". "Счастье в одуванчиках" у меня и писалось тяжелее. Какие-то куски приходилась буквально выдавливать из себя. Мне кажется. что разница между вдохновением и работой очень видна, как я не пыталась ее сгладить. Пародоксально, но маленького героя этой истории я люблю все же больше Димки, который писался в разы легче и приятней 
Потому что Ваня - просто чудо. Грустное маленькое чудо
Название: Счастье в одуванчиках
Рейтинг: G
Жанр: общий
Размер: мини (около 16 тыс. знаков)
Тип: джен
Примечание: ориджинал написан на конкурс "Свобода слова" в дайри. Заявка : История о влюбленном мальчике. Детская, наивная и немного печальная.
Заявка-картинка
читать дальшеНа лужайке под окном желтели одуванчики, над ними кружила бабочка. Ваня следил за ее полетом, гадая, на какой цветок она сядет. Ветер залетал в приоткрытое окно и играл с занавеской. По квартире бегала мама, собирая вещи. Сегодня они едут на дачу, на все лето! Лето – это когда тепло и можно бегать босиком не только дома, но и по улице. Можно не одеваться, выходя на прогулку, можно есть душистые ягоды прямо с куста. Вокруг все зеленеет и цветет. И везде много насекомых, за которыми можно наблюдать.
В прошлом году они тоже были на даче. Ваня это не столько помнил, сколько знал. Бабушка любила рассказывать о том, как они проводили время летом. Большинство тех событий Ваня позабыл. Он помнил лишь прикосновение шелковистой травы и горячего песка к босым пяткам, вкус воды из ручья, пение птиц, сладость ягод, теплый ветер, слепящее солнце и вечно спешащих по делам муравьишек.
Бабочка упорхнула, так и не выбрав себе цветок по вкусу. Наверное, полетела на дачу. Ваня помахал ей рукой, слез с подоконника и пошел к маме.
***
На дачу они добирались долго. За окном тянулись деревья и поля, в машине было жарко и скучно. Ваня весь извелся.
Они приехали только поздно вечером, когда солнце уже устало светить и спряталось в воздушное покрывало облаков. Ване не терпелось осмотреть сад, такой таинственный и сказочный в сгущавшихся сумерках. Но мама была непреклонна:
- Мы тут целое лето будем! Насмотришься еще! А сейчас ужинать и спать!
Целое лето… Когда тебе четыре года, целое лето – это почти вечность. Теплая, пахнущая цветущими травами, наполненная стрекотом кузнечиков и писком комаров вечность. И можно все-все успеть. Ваня засыпал, а старая яблоня под окном шуршала листьями, нашептывая что-то на своем древесном языке. Возможно, она рассказывала соседкам –яблоням, вишням и рябине – о том, что в выстуженном за зиму доме теперь живет маленький мальчик, и скоро сад наполнится детским смехом. И другие деревья качались, будто кивали. «Да-да!», - шуршали они листьями, соглашаясь со старой яблоней.
Круглая луна протиснулась сквозь прореху в облаках, чтобы взглянуть на маленького гостя. Она протянула к нему свои руки-лучи, погладила по щеке, по мягким русым волосам. Ваня улыбнулся во сне.
.
***
Сразу за забором была поляна, сплошь усыпанная одуванчиками. Будто именно тут ночевало солнышко и поутру, вернувшись на небо, оставило в память о себе солнечные цветы. Мама разрешила Ване поиграть на поляне, а сама отправилась готовить обед и разбирать вещи.
Ваня бежал среди маленьких солнышек наперегонки с теплым летним ветром, а вслед ему кивали головой одуванчики. Он добежал до рощи, развернулся и бросился назад, раскинув в стороны руки будто крылья. Солнце смотрело на его забавы и улыбалось. Ваня подставил лицо теплым лучам, и сощурился от яркого цвета. Ноги сами несли его по полю, и ему казалось, что он летит. Будто ветер и солнце подхватили его и подняли высоко-высоко, а под ногами расстелились не пушистые одуванчики, а облака.
- Я лечу! Ле-чу-у-у! – закричал Ваня и открыл глаза, чтобы посмотреть вниз, на маму, на дачу, на дорогу к дому, на город, на двор, в котором вырос. Но ничего этого не было. Он по-прежнему был на одуванчиковой поляне, и на него смотрело не ласковое солнце, а маленькая девочка. Цветы доходили ей до пояса, и она шла, раздвигая их руками. Порой она останавливалась, приседала на корточки, скрываясь в море желтых шляпок, а потом выныривала, держа в руках цветок. Ваня побежал ей навстречу. Опять ветер обнял его за плечи, подталкивал в спину, а одуванчики будто сами пригибались перед ним, облегчая бег. Снова хотелось закрыть глаза и взмыть вверх, чтобы и девочка тоже увидела, как он умеет. Но чем ближе Ваня подбегал к ней, тем меньше ему хотелось улетать. У девочки были большие синие глаза и пышное облако белых кудряшек. Она улыбалась и у нее на щеках появлялись ямочки. Ваня перешел на шаг, а затем и вовсе остановился, немного не доходя до нее. Девочка с любопытством смотрела на него, склонив голову к плечу.
- Привет! – Ваня подошел ближе.
- Привет! – одной рукой девочка теребила подол сарафанчика, другой сжимала сорванные одуванчики.
- Что ты делаешь?
- Я рву цветы. Мама потом сплетет мне венок.
- Можно с тобой?
- Можно.
Ваня рванул одуванчик, в руках осталась желтая головка с обрывком стебля. Ваня протянул цветок девочке. Она взяла его, покрутила в руке, рассматривая, а потом бросила на землю.
- Нет, не так! Надо длинные, а то венок не получится.
Ваня присел на корточки и внимательно посмотрел на одуванчики. Длинные упругие стебли, увенчанные шляпками-солнышками, чуть покачивались, будто кивали ему: «Меня сорви! Нет, меня!». Ваня выбрал самый высокий одуванчик с пышной копной ярко-желтых лепестков, схватил стебель у самого основания и потянул. Одуванчик крепко держался за землю, он никак не хотел расставаться с родной полянкой. Ваня надул щеки, схватил гибкий стебель обеими руками и дернул. Одуванчик сдался, и Ваня, не удержавшись, упал. Он ободрал бок, но почти не заметил ссадины. Радость от этой маленькой победы затмила боль.
- Вот! – Ваня гордо протянул девочке цветок. – Смотри, какой длинный!
Она улыбнулась, и Ваня, подпрыгивая от нетерпения, снова бросился к одуванчикам.
Они нарвали большой-большой букет. Девочка держала его обеими руками, вытягивала шею, чтобы посмотреть на дорогу. Ее пышные светлые волосы казались белым цветком. Ваня шел следом за девочкой-одуванчиком, не замечая ни камешков на дороге, которые так здорово было футболять, ни порхающих тут и там бабочек.
У крыльца соседской дачи их встретила женщина в синем цветастом платье.
- Ой, сколько цветов! – удивилась она, принимая из рук девочки букет. – Ты друга нашла, Вика?
Девочка кивнула. Женщина ласково посмотрела на Ваню.
- Как тебя зовут?
Он шмыгнул носом, ковырнул носком сандалии садовую дорожку и буркнул:
- Ваня.
- Ну, здравствуй, Ваня. Я – Мария Михайловна, а это, – женщина кивнула в сторону девочки, – моя дочка Вика.
Ваня по слогам прошептал имя девочки, чтобы крепко-накрепко запомнить и никогда-никогда не забыть.
- Мама! Давай венок плести! – воскликнула Вика, подпрыгивая и хватая женщину за руку.
- Ну давай.
Викина мама уселась на ступеньки, разложила охапку одуванчиков, выбрала оттуда несколько цветков и начала плести. Ее руки ловко сворачивали непослушные стебли, укладывая желтые головки одна к другой в ладный ряд. Вика села рядом, вытянула шею, чтобы лучше видеть мамину работу, и от любопытства приоткрыла рот. Ваня остался стоять неподалеку, шаркая ногой по дорожке. Мелкие камешки с шуршанием отпрыгивали в стороны.
Вдалеке раздался мамин голос. Ваня с грустью оглянулся. Уходить совсем не хотелось. Скоро Вике сплетут золой венок, и они снова пойдут гулять. Может, он сумеет поймать бабочку для нее. Или кузнечика.
Его вновь окликнули.
- Не тебя ли зовут, Ванюшка? – спросила Викина мама.
Ваня кивнул.
- Ну иди, чего же ты?
Ваня нерешительно направился к калитке. Уходить не хотелось совсем.
- Ваня! – Викин голос заставил его обернуться.
Она стояла на крыльце и, вытянувшись на цыпочках, махала ему рукой.
- Пока! Приходи еще!
Ваня улыбнулся, махнул ей рукой на прощанье и стремглав побежал к калитке.
***
Ваня рассказал маме про девочку в одуванчиках, про то, какая она необыкновенная и как важно ему подружиться с ней. С утра мама испекла пирог, и они отправились знакомиться. Ваня едва сдерживался, чтобы не побежать вперед. Он шел рядом с мамой, крепко держа ее за руку и подпрыгивая от нетерпения. Ему надо так много показать Вике: все свои игрушки, старый сад, коробку с фантиками, кошку Машку и сачок. Как же здорово будет вместе ловить кузнечиков, жуков, мальков. А когда одуванчики станут белыми, они наберут их целую охапку, сядут на крыльце и будут дуть на цветы. Парашютики будут кружиться по саду, замирая на листьях, будто снежинки. А еще он обязательно расскажет Вике про то, что умеет летать, как они с Алешкой прошлой осенью нашли Машку и какая чудесная у него бабушка.
Ваня позабыл про все на свете, едва увидел Вику. Она стояла на крыльце, звала его и махала рукой. Ваня отпустил мамину ладонь и побежал к ней. Вика рванулась к нему на встречу, но замерла на нижней ступеньке, не решаясь выйти в сад босиком. Ваня подбежал к ней, лихо запрыгнул на ступеньку и замер, улыбаясь.
Из дома вышла Викина мама, поздоровалась и пригласила их пить чай на веранде. Чай с еще теплым пирогом и конфетами! Вика схватила Ваню за руку и потянула за собой. Едва не споткнувшись, он взлетел по лестнице и уселся за покрытый кружевной скатертью стол. Вика сидела рядом, болтала ногами и угощала Ваню конфетами. Он прятал шуршащие фантики в карман и чувствовал себя счастливым как никогда.
***
У Вани и раньше были друзья. Он любил играть с ними в прятки и в салочки. Алешка умел складывать бумажные кораблики, которые они потом запускали в лужах или дома в тазу. С Тимошкой было здорово катать машинки, а с Аней строить дома и запускать мыльные пузыри. Ваня радовался, когда друзья приходили в гости и огорчался, когда им приходилось уходить. С Викой все было иначе. Она не любила катать машинки, не умела складывать кораблики и выдувать большие мыльные пузыри, зато она всегда была рядом. Даже когда за окном барабанил дождь, можно было накинуть плащ, влезть в резиновые сапоги и добежать до соседнего дома. А потом сидеть на веранде вместе с Викой и смотреть, как капли стучат по листьям. Или забраться на диван и болтать ногами, слушая, как Викина мама читает сказку.
А если день выдавался жарким, то можно было отправиться на озеро и строить песчаные замки, дороги и крепости, а потом украшать их цветами и камешками. Вырыть ямку, натаскать туда воды, наловить мальков и запустить их в этот пруд. Затем бегать вдоль берега озера за стрекозами и бабочками. И долго-долго плескаться в прохладной воде, пока не начнет бить дрожь. А потом сидеть на берегу, закутавшись в теплое полотенце и зарывать ступни в горячий песок.
Когда день был не слишком подходящим для купания, они гуляли по старому саду. Вика складывала домики из камушков и веточек, а Ваня ловил жуков и сажал их в коробочку. А вечерами они пили чай из самовара. Мама пекла пирог, доставала варенье и накрывала стол в саду. Пузатый самовар пыхтел, над чашками поднимался пар, и Вика дула чай, пытаясь скорее его остудить. Пели птицы, шуршали листья, солнечные лучи танцевали на блестящих боках самовара. И Ване хотелось, чтобы лето не кончалось. Никогда. И казалось, что так и будет. За одним радостным днем непременно наступал другой.
***
Лето, обещавшее быть долгим, пролетело очень быстро. Мелькнуло ярким счастливым днем и исчезло в пелене дождливой осени. На прощание Вика обняла Ваню крепко-крепко и поцеловала в щёку. А потом стояла под моросящим дождем и махала ему вслед, пока машина не скрылась за поворотом.
Когда ты маленький время выкидывает всякие разные штуки. То оно замирает, и день кажется вечностью. То безудержно скачет вперед так, что ты ничего не успеваешь. Время растягивается до бесконечности, будто из вредности не давая приблизить желаемый момент, или стягивается в точку, лишая будущего, и тогда все кажется происходящим навсегда. Навсегда обижаешься на маму, не дочитавшую до конца книжку, навсегда ссоришься с соседским мальчишкой, отобравшим твою игрушку, навсегда прощаешься с другом, потому что пришла пора возвращаться домой, а Вика остается.
И весь мир будто ополчился против тебя, такого маленького и беззащитного. И глаза щепало от подступивших слез от обиды и горя. Потому что мама решила, что пришла пора уезжать, потому что он все еще маленький, не вырос, не может остаться, потому что Вика не может поехать с ними, поскольку ее дом в другом городе. Ваня шмыгал носом и смотрел в окно. Дождь пускал пузыри по лужам. Дождь плакала, а Ваня – нет.
Путь с дачи показался куда длиннее дороги туда.
***
Стояли серые промозглые дни, и Ваня сидел дома. Дождь стучал по крыше, ветер качал деревья, сдирая с них последние листья, и те поднимали вверх голые ветви, будто покорились судьбе, сдавались на милость осени и просили пощады. Ване было грустно и совершенно ничего не хотелось.
Когда дожди прекратились, Ваня снова начал выходить гулять вместе с мамой. По утрам лужи покрывались хрусткой коркой, и он ковырял ее палкой, а когда мама отворачивалась, аккуратно ступал на лед, с восторгом слушая, как он трескается под ногами, выпуская на поверхность темную воду. В луже отражалось небо, птицы, деревья и сам Ваня, почему-то такой же блеклый и выцветший как все вокруг. Ваня колотил по воде палкой, разбивая серые картинки.
А однажды он посмотрел в окно и не узнал родной двор. Еще вчера на лужайке лежали бурые листья, а деревья грозили голыми ветками наглецу-ветру, а сегодня все иначе, будто в сказке. Словно за ночь добрый художник раскрасил безрадостную серость. Правда у этого волшебника оказалась под рукой только одна краска, зато как светло, как чисто теперь было на улице! Все белое-белое! И ветви деревьев, и дорожки, и лужайка, и даже автомобили на стоянке все одного – белого – цвета!
Снег падал каждый день. Иногда снежинок было мало, и они были мелкими, не больше макового зернышка. А порой с неба летели огромные, будто бабочки, белые хлопья. Они кружились в воздухе, сталкивались друг с другом, прилипали на окно, падали на головы прохожих, и потом после долгого изнурительного полета уютно устраивались в сугробах, которые горбились по всему двору.
Временами робко выглядывало солнышко. Оно едва грело, сгребая горстями снег с крыши. И он падал здоровыми плюхами вниз, распугивая дворовых кошек и голубей. В такие дни на дорогах снова появлялись лужи и ловили жадными ртами капли талой воды и редкие снежинки.
На углу крыши выросла сосулька. Она была маленькая, не больше морковки, но если сесть у самого края окна и прижаться щекой к стеклу, можно увидеть ее целиком. Жаль, что она растет так высоко, а Ваня такой маленький. Если бы он был большой, то дотянулся бы до крыши, отломил сосульку и облизал бы ее как эскимо.
***
В день когда окно покрылось узорами, мама сказала Ване, что скоро у него День рождения и его придут поздравить родные и друзья.
- И Вика? – спросил Ваня.
- Нет, родной. Вика не придет.
Ваня загрустил, а мама села рядом, гладила его по голове и рассказывала, что пройдет зима, наступит весна, и они снова поедут на дачу и там он сможет увидеть Вику. А Ваня слушал маму и думал, что зима – это когда сосулька на крыше вырастет большая-большая, а сугробы сожмут дорожки с боков так, что те станут узкими. А потом станет теплее, ветер разгонит серые облака и сосулька заплачет по уходящей зиме. И капли-слезки будут лететь вниз и звенеть, разбиваясь об асфальт. И синичка за окном будет петь вместе с капелью. И солнышко будет раньше заглядывать в Ванину комнату и гладить его по щеке. А он будет морщить нос и зарываться под одеяло, пытаясь удержать сон. Сугробы от злости почернеют, а потом и вовсе исчезнут, освободив из плена травку. И на полянке под окном распустятся одуванчики. И вот тогда они обязательно поедут на дачу. Но от этих мыслей все равно было грустно, будто они веяли зимней стужей. Лето так не скоро…
Ваня твердо решил, что праздника без Вики быть не может. И если мама не хочет отменить День рождения, то Ваня просто не будет радоваться. Будет сидеть в углу, пусть гости сами веселятся. А ему не до веселья, если самый нужный человек где-то далеко, словно его и нет вовсе.
Но как Ваня ни дулся, как ни настраивал себя, все равно не смог сдержать улыбку при виде бабушки и дедушки, тети Нади с Алешкой, Тимошки и Ани. Ему дарили подарки, его обнимали и целовали, его хвалили, и Ваня чувствовал себя таким счастливым, будто на дворе опять лето!
А под вечер мама погасила свет и зажгла на торте пять свечей. Все захлопали в ладоши и закричали «С Днем рождения!». Мама присела рядом с Ваней и объяснила ему, что есть такой обычай, загадывать желание. И если он чего-то очень сильно хочет, то он должен подумать об этом, а потом задуть свечи. И тогда его желание непременно исполнится.
Ваня сделал большой вдох, надул щеки, задерживая дыхание, и подумал о Вике. Пусть скорее пролетит время, пусть завтра он проснется, а внизу на поляне вместо больших сугробов желтеют одуванчики, а среди них сидит Вика и плетет венок.
Ваня изо всех сил дунул на свечи. Пламя затрепыхалось и погасло.
Потому что Ваня - просто чудо. Грустное маленькое чудо Название: Счастье в одуванчиках
Рейтинг: G
Жанр: общий
Размер: мини (около 16 тыс. знаков)
Тип: джен
Примечание: ориджинал написан на конкурс "Свобода слова" в дайри. Заявка : История о влюбленном мальчике. Детская, наивная и немного печальная.
Заявка-картинка
читать дальшеНа лужайке под окном желтели одуванчики, над ними кружила бабочка. Ваня следил за ее полетом, гадая, на какой цветок она сядет. Ветер залетал в приоткрытое окно и играл с занавеской. По квартире бегала мама, собирая вещи. Сегодня они едут на дачу, на все лето! Лето – это когда тепло и можно бегать босиком не только дома, но и по улице. Можно не одеваться, выходя на прогулку, можно есть душистые ягоды прямо с куста. Вокруг все зеленеет и цветет. И везде много насекомых, за которыми можно наблюдать.
В прошлом году они тоже были на даче. Ваня это не столько помнил, сколько знал. Бабушка любила рассказывать о том, как они проводили время летом. Большинство тех событий Ваня позабыл. Он помнил лишь прикосновение шелковистой травы и горячего песка к босым пяткам, вкус воды из ручья, пение птиц, сладость ягод, теплый ветер, слепящее солнце и вечно спешащих по делам муравьишек.
Бабочка упорхнула, так и не выбрав себе цветок по вкусу. Наверное, полетела на дачу. Ваня помахал ей рукой, слез с подоконника и пошел к маме.
***
На дачу они добирались долго. За окном тянулись деревья и поля, в машине было жарко и скучно. Ваня весь извелся.
Они приехали только поздно вечером, когда солнце уже устало светить и спряталось в воздушное покрывало облаков. Ване не терпелось осмотреть сад, такой таинственный и сказочный в сгущавшихся сумерках. Но мама была непреклонна:
- Мы тут целое лето будем! Насмотришься еще! А сейчас ужинать и спать!
Целое лето… Когда тебе четыре года, целое лето – это почти вечность. Теплая, пахнущая цветущими травами, наполненная стрекотом кузнечиков и писком комаров вечность. И можно все-все успеть. Ваня засыпал, а старая яблоня под окном шуршала листьями, нашептывая что-то на своем древесном языке. Возможно, она рассказывала соседкам –яблоням, вишням и рябине – о том, что в выстуженном за зиму доме теперь живет маленький мальчик, и скоро сад наполнится детским смехом. И другие деревья качались, будто кивали. «Да-да!», - шуршали они листьями, соглашаясь со старой яблоней.
Круглая луна протиснулась сквозь прореху в облаках, чтобы взглянуть на маленького гостя. Она протянула к нему свои руки-лучи, погладила по щеке, по мягким русым волосам. Ваня улыбнулся во сне.
.
***
Сразу за забором была поляна, сплошь усыпанная одуванчиками. Будто именно тут ночевало солнышко и поутру, вернувшись на небо, оставило в память о себе солнечные цветы. Мама разрешила Ване поиграть на поляне, а сама отправилась готовить обед и разбирать вещи.
Ваня бежал среди маленьких солнышек наперегонки с теплым летним ветром, а вслед ему кивали головой одуванчики. Он добежал до рощи, развернулся и бросился назад, раскинув в стороны руки будто крылья. Солнце смотрело на его забавы и улыбалось. Ваня подставил лицо теплым лучам, и сощурился от яркого цвета. Ноги сами несли его по полю, и ему казалось, что он летит. Будто ветер и солнце подхватили его и подняли высоко-высоко, а под ногами расстелились не пушистые одуванчики, а облака.
- Я лечу! Ле-чу-у-у! – закричал Ваня и открыл глаза, чтобы посмотреть вниз, на маму, на дачу, на дорогу к дому, на город, на двор, в котором вырос. Но ничего этого не было. Он по-прежнему был на одуванчиковой поляне, и на него смотрело не ласковое солнце, а маленькая девочка. Цветы доходили ей до пояса, и она шла, раздвигая их руками. Порой она останавливалась, приседала на корточки, скрываясь в море желтых шляпок, а потом выныривала, держа в руках цветок. Ваня побежал ей навстречу. Опять ветер обнял его за плечи, подталкивал в спину, а одуванчики будто сами пригибались перед ним, облегчая бег. Снова хотелось закрыть глаза и взмыть вверх, чтобы и девочка тоже увидела, как он умеет. Но чем ближе Ваня подбегал к ней, тем меньше ему хотелось улетать. У девочки были большие синие глаза и пышное облако белых кудряшек. Она улыбалась и у нее на щеках появлялись ямочки. Ваня перешел на шаг, а затем и вовсе остановился, немного не доходя до нее. Девочка с любопытством смотрела на него, склонив голову к плечу.
- Привет! – Ваня подошел ближе.
- Привет! – одной рукой девочка теребила подол сарафанчика, другой сжимала сорванные одуванчики.
- Что ты делаешь?
- Я рву цветы. Мама потом сплетет мне венок.
- Можно с тобой?
- Можно.
Ваня рванул одуванчик, в руках осталась желтая головка с обрывком стебля. Ваня протянул цветок девочке. Она взяла его, покрутила в руке, рассматривая, а потом бросила на землю.
- Нет, не так! Надо длинные, а то венок не получится.
Ваня присел на корточки и внимательно посмотрел на одуванчики. Длинные упругие стебли, увенчанные шляпками-солнышками, чуть покачивались, будто кивали ему: «Меня сорви! Нет, меня!». Ваня выбрал самый высокий одуванчик с пышной копной ярко-желтых лепестков, схватил стебель у самого основания и потянул. Одуванчик крепко держался за землю, он никак не хотел расставаться с родной полянкой. Ваня надул щеки, схватил гибкий стебель обеими руками и дернул. Одуванчик сдался, и Ваня, не удержавшись, упал. Он ободрал бок, но почти не заметил ссадины. Радость от этой маленькой победы затмила боль.
- Вот! – Ваня гордо протянул девочке цветок. – Смотри, какой длинный!
Она улыбнулась, и Ваня, подпрыгивая от нетерпения, снова бросился к одуванчикам.
Они нарвали большой-большой букет. Девочка держала его обеими руками, вытягивала шею, чтобы посмотреть на дорогу. Ее пышные светлые волосы казались белым цветком. Ваня шел следом за девочкой-одуванчиком, не замечая ни камешков на дороге, которые так здорово было футболять, ни порхающих тут и там бабочек.
У крыльца соседской дачи их встретила женщина в синем цветастом платье.
- Ой, сколько цветов! – удивилась она, принимая из рук девочки букет. – Ты друга нашла, Вика?
Девочка кивнула. Женщина ласково посмотрела на Ваню.
- Как тебя зовут?
Он шмыгнул носом, ковырнул носком сандалии садовую дорожку и буркнул:
- Ваня.
- Ну, здравствуй, Ваня. Я – Мария Михайловна, а это, – женщина кивнула в сторону девочки, – моя дочка Вика.
Ваня по слогам прошептал имя девочки, чтобы крепко-накрепко запомнить и никогда-никогда не забыть.
- Мама! Давай венок плести! – воскликнула Вика, подпрыгивая и хватая женщину за руку.
- Ну давай.
Викина мама уселась на ступеньки, разложила охапку одуванчиков, выбрала оттуда несколько цветков и начала плести. Ее руки ловко сворачивали непослушные стебли, укладывая желтые головки одна к другой в ладный ряд. Вика села рядом, вытянула шею, чтобы лучше видеть мамину работу, и от любопытства приоткрыла рот. Ваня остался стоять неподалеку, шаркая ногой по дорожке. Мелкие камешки с шуршанием отпрыгивали в стороны.
Вдалеке раздался мамин голос. Ваня с грустью оглянулся. Уходить совсем не хотелось. Скоро Вике сплетут золой венок, и они снова пойдут гулять. Может, он сумеет поймать бабочку для нее. Или кузнечика.
Его вновь окликнули.
- Не тебя ли зовут, Ванюшка? – спросила Викина мама.
Ваня кивнул.
- Ну иди, чего же ты?
Ваня нерешительно направился к калитке. Уходить не хотелось совсем.
- Ваня! – Викин голос заставил его обернуться.
Она стояла на крыльце и, вытянувшись на цыпочках, махала ему рукой.
- Пока! Приходи еще!
Ваня улыбнулся, махнул ей рукой на прощанье и стремглав побежал к калитке.
***
Ваня рассказал маме про девочку в одуванчиках, про то, какая она необыкновенная и как важно ему подружиться с ней. С утра мама испекла пирог, и они отправились знакомиться. Ваня едва сдерживался, чтобы не побежать вперед. Он шел рядом с мамой, крепко держа ее за руку и подпрыгивая от нетерпения. Ему надо так много показать Вике: все свои игрушки, старый сад, коробку с фантиками, кошку Машку и сачок. Как же здорово будет вместе ловить кузнечиков, жуков, мальков. А когда одуванчики станут белыми, они наберут их целую охапку, сядут на крыльце и будут дуть на цветы. Парашютики будут кружиться по саду, замирая на листьях, будто снежинки. А еще он обязательно расскажет Вике про то, что умеет летать, как они с Алешкой прошлой осенью нашли Машку и какая чудесная у него бабушка.
Ваня позабыл про все на свете, едва увидел Вику. Она стояла на крыльце, звала его и махала рукой. Ваня отпустил мамину ладонь и побежал к ней. Вика рванулась к нему на встречу, но замерла на нижней ступеньке, не решаясь выйти в сад босиком. Ваня подбежал к ней, лихо запрыгнул на ступеньку и замер, улыбаясь.
Из дома вышла Викина мама, поздоровалась и пригласила их пить чай на веранде. Чай с еще теплым пирогом и конфетами! Вика схватила Ваню за руку и потянула за собой. Едва не споткнувшись, он взлетел по лестнице и уселся за покрытый кружевной скатертью стол. Вика сидела рядом, болтала ногами и угощала Ваню конфетами. Он прятал шуршащие фантики в карман и чувствовал себя счастливым как никогда.
***
У Вани и раньше были друзья. Он любил играть с ними в прятки и в салочки. Алешка умел складывать бумажные кораблики, которые они потом запускали в лужах или дома в тазу. С Тимошкой было здорово катать машинки, а с Аней строить дома и запускать мыльные пузыри. Ваня радовался, когда друзья приходили в гости и огорчался, когда им приходилось уходить. С Викой все было иначе. Она не любила катать машинки, не умела складывать кораблики и выдувать большие мыльные пузыри, зато она всегда была рядом. Даже когда за окном барабанил дождь, можно было накинуть плащ, влезть в резиновые сапоги и добежать до соседнего дома. А потом сидеть на веранде вместе с Викой и смотреть, как капли стучат по листьям. Или забраться на диван и болтать ногами, слушая, как Викина мама читает сказку.
А если день выдавался жарким, то можно было отправиться на озеро и строить песчаные замки, дороги и крепости, а потом украшать их цветами и камешками. Вырыть ямку, натаскать туда воды, наловить мальков и запустить их в этот пруд. Затем бегать вдоль берега озера за стрекозами и бабочками. И долго-долго плескаться в прохладной воде, пока не начнет бить дрожь. А потом сидеть на берегу, закутавшись в теплое полотенце и зарывать ступни в горячий песок.
Когда день был не слишком подходящим для купания, они гуляли по старому саду. Вика складывала домики из камушков и веточек, а Ваня ловил жуков и сажал их в коробочку. А вечерами они пили чай из самовара. Мама пекла пирог, доставала варенье и накрывала стол в саду. Пузатый самовар пыхтел, над чашками поднимался пар, и Вика дула чай, пытаясь скорее его остудить. Пели птицы, шуршали листья, солнечные лучи танцевали на блестящих боках самовара. И Ване хотелось, чтобы лето не кончалось. Никогда. И казалось, что так и будет. За одним радостным днем непременно наступал другой.
***
Лето, обещавшее быть долгим, пролетело очень быстро. Мелькнуло ярким счастливым днем и исчезло в пелене дождливой осени. На прощание Вика обняла Ваню крепко-крепко и поцеловала в щёку. А потом стояла под моросящим дождем и махала ему вслед, пока машина не скрылась за поворотом.
Когда ты маленький время выкидывает всякие разные штуки. То оно замирает, и день кажется вечностью. То безудержно скачет вперед так, что ты ничего не успеваешь. Время растягивается до бесконечности, будто из вредности не давая приблизить желаемый момент, или стягивается в точку, лишая будущего, и тогда все кажется происходящим навсегда. Навсегда обижаешься на маму, не дочитавшую до конца книжку, навсегда ссоришься с соседским мальчишкой, отобравшим твою игрушку, навсегда прощаешься с другом, потому что пришла пора возвращаться домой, а Вика остается.
И весь мир будто ополчился против тебя, такого маленького и беззащитного. И глаза щепало от подступивших слез от обиды и горя. Потому что мама решила, что пришла пора уезжать, потому что он все еще маленький, не вырос, не может остаться, потому что Вика не может поехать с ними, поскольку ее дом в другом городе. Ваня шмыгал носом и смотрел в окно. Дождь пускал пузыри по лужам. Дождь плакала, а Ваня – нет.
Путь с дачи показался куда длиннее дороги туда.
***
Стояли серые промозглые дни, и Ваня сидел дома. Дождь стучал по крыше, ветер качал деревья, сдирая с них последние листья, и те поднимали вверх голые ветви, будто покорились судьбе, сдавались на милость осени и просили пощады. Ване было грустно и совершенно ничего не хотелось.
Когда дожди прекратились, Ваня снова начал выходить гулять вместе с мамой. По утрам лужи покрывались хрусткой коркой, и он ковырял ее палкой, а когда мама отворачивалась, аккуратно ступал на лед, с восторгом слушая, как он трескается под ногами, выпуская на поверхность темную воду. В луже отражалось небо, птицы, деревья и сам Ваня, почему-то такой же блеклый и выцветший как все вокруг. Ваня колотил по воде палкой, разбивая серые картинки.
А однажды он посмотрел в окно и не узнал родной двор. Еще вчера на лужайке лежали бурые листья, а деревья грозили голыми ветками наглецу-ветру, а сегодня все иначе, будто в сказке. Словно за ночь добрый художник раскрасил безрадостную серость. Правда у этого волшебника оказалась под рукой только одна краска, зато как светло, как чисто теперь было на улице! Все белое-белое! И ветви деревьев, и дорожки, и лужайка, и даже автомобили на стоянке все одного – белого – цвета!
Снег падал каждый день. Иногда снежинок было мало, и они были мелкими, не больше макового зернышка. А порой с неба летели огромные, будто бабочки, белые хлопья. Они кружились в воздухе, сталкивались друг с другом, прилипали на окно, падали на головы прохожих, и потом после долгого изнурительного полета уютно устраивались в сугробах, которые горбились по всему двору.
Временами робко выглядывало солнышко. Оно едва грело, сгребая горстями снег с крыши. И он падал здоровыми плюхами вниз, распугивая дворовых кошек и голубей. В такие дни на дорогах снова появлялись лужи и ловили жадными ртами капли талой воды и редкие снежинки.
На углу крыши выросла сосулька. Она была маленькая, не больше морковки, но если сесть у самого края окна и прижаться щекой к стеклу, можно увидеть ее целиком. Жаль, что она растет так высоко, а Ваня такой маленький. Если бы он был большой, то дотянулся бы до крыши, отломил сосульку и облизал бы ее как эскимо.
***
В день когда окно покрылось узорами, мама сказала Ване, что скоро у него День рождения и его придут поздравить родные и друзья.
- И Вика? – спросил Ваня.
- Нет, родной. Вика не придет.
Ваня загрустил, а мама села рядом, гладила его по голове и рассказывала, что пройдет зима, наступит весна, и они снова поедут на дачу и там он сможет увидеть Вику. А Ваня слушал маму и думал, что зима – это когда сосулька на крыше вырастет большая-большая, а сугробы сожмут дорожки с боков так, что те станут узкими. А потом станет теплее, ветер разгонит серые облака и сосулька заплачет по уходящей зиме. И капли-слезки будут лететь вниз и звенеть, разбиваясь об асфальт. И синичка за окном будет петь вместе с капелью. И солнышко будет раньше заглядывать в Ванину комнату и гладить его по щеке. А он будет морщить нос и зарываться под одеяло, пытаясь удержать сон. Сугробы от злости почернеют, а потом и вовсе исчезнут, освободив из плена травку. И на полянке под окном распустятся одуванчики. И вот тогда они обязательно поедут на дачу. Но от этих мыслей все равно было грустно, будто они веяли зимней стужей. Лето так не скоро…
Ваня твердо решил, что праздника без Вики быть не может. И если мама не хочет отменить День рождения, то Ваня просто не будет радоваться. Будет сидеть в углу, пусть гости сами веселятся. А ему не до веселья, если самый нужный человек где-то далеко, словно его и нет вовсе.
Но как Ваня ни дулся, как ни настраивал себя, все равно не смог сдержать улыбку при виде бабушки и дедушки, тети Нади с Алешкой, Тимошки и Ани. Ему дарили подарки, его обнимали и целовали, его хвалили, и Ваня чувствовал себя таким счастливым, будто на дворе опять лето!
А под вечер мама погасила свет и зажгла на торте пять свечей. Все захлопали в ладоши и закричали «С Днем рождения!». Мама присела рядом с Ваней и объяснила ему, что есть такой обычай, загадывать желание. И если он чего-то очень сильно хочет, то он должен подумать об этом, а потом задуть свечи. И тогда его желание непременно исполнится.
Ваня сделал большой вдох, надул щеки, задерживая дыхание, и подумал о Вике. Пусть скорее пролетит время, пусть завтра он проснется, а внизу на поляне вместо больших сугробов желтеют одуванчики, а среди них сидит Вика и плетет венок.
Ваня изо всех сил дунул на свечи. Пламя затрепыхалось и погасло.
@темы: Оридж
-
-
13.10.2011 в 20:25очень здорово!
-
-
14.10.2011 в 10:31Мне кажется, что для детей я не смогу... Оно хоть и про детей, но для взрослых.